Неточные совпадения
В дальнем углу
залы, почти спрятавшись за отворенной дверью буфета, стояла на коленях сгорбленная седая старушка. Соединив руки и подняв глаза к небу, она не плакала, но молилась. Душа ее
стремилась к богу, она просила его соединить ее с тою, кого она любила больше всего на свете, и твердо надеялась, что это будет скоро.
Звон колокольчика и крик швейцара, возвестив время отхода поезда, прервал думы Самгина о человеке, неприятном ему. Он оглянулся,
в зале суетились пассажиры, толкая друг друга,
стремясь к выходу на перрон.
Сотни презрительных взглядов
устремились на нее, когда она, кончив показание, уселась
в зале довольно далеко от Катерины Ивановны.
Привожу слова пушкинского Пимена, но я его несравненно богаче: на пестром фоне хорошо знакомого мне прошлого, где уже умирающего, где окончательно исчезнувшего, я вижу растущую не по дням, а по часам новую Москву. Она ширится,
стремится вверх и вниз,
в неведомую доселе стратосферу и
в подземные глубины метро, освещенные электричеством, сверкающие мрамором чудесных
зал.
При этом известии обыкновенно наступала минута сосредоточенного молчания. Слово «набор» жужжало по
зале, и глаза всех присутствующих инстинктивно
устремлялись к столу, где сидели за вистом председатель казенной палаты и советник ревизского отделения и делали вид, что ничего не слышат. Но всем понятно было, что они не только слышат, но и мотают себе на ус. А прозорливый Погудин даже прозревал весь внутренний процесс, который происходил
в это время
в советнике ревизского отделения.
Только спустившись
в залу, Александров понял, почему Бауман делал такие маленькие шажки: безукоризненно и отлично натертый паркет был скользок, как лучший зеркальный каток. Ноги на нем
стремились разъехаться врозь, как при первых попытках кататься на коньках; поневоле при каждом шаге приходилось бояться потерять равновесие, и потому страшно было решиться поднять ногу.
Я именно слышал, как она сказала: «простите». Сцена была очень быстра. Но я решительно помню, что часть публики уже
в это самое время
устремилась вон из
зала, как бы
в испуге, именно после этих слов Юлии Михайловны. Я даже запоминаю один истерический женский крик сквозь слезы...
Все, что ни было
в зале, все так и
устремились на него взором и слухом
в каком-то торжественном ожидании.
Ровно
в 8 часов внизу
в коридоре раздавался громогласный звонок, по которому все
устремлялись в большую
залу на утреннюю молитву, продолжавшуюся минут пять и состоявшую из лютеранских стихов, пропетых общим хором под мастерскую игру на органе знакомого нам уже Мортимера.
— Напрасно, всегда выгоднее верить дурному, чем хорошему… один против двадцати, что… — он не кончил фразы, глаза его
устремились на другую дверь
залы, где произошло небольшое движение, глаза Елизаветы Николаевны боязливо обратились
в ту же сторону.
После общей молитвы, пропетой старшими, и пожеланий доброго утра вошедшей
в зал начальнице девочки, большие и маленькие, выжидательно
устремились на нее взорами, и снова что-то гнетущее, остро-больное и тяжелое повисло над всеми этими головками
в белых коленкоровых косынках, с тревожным выражением на юных детских личиках.